«Ваня, правильный исход?» Такой вопрос задали мне друзья, увидев пост «Медузы» про решение суда в отношении дочери пациентки, которую не пустили в реанимацию к умирающей матери.

Правильный, — ответил я, внимательно прочитав статью, отметив для себя в очередной раз печальный факт, что данная статья достаточна типична – в ней представлено только мнение одной стороны, пациентской, а позиция медицинской организации изложена очень и очень поверхностно, хотя хорошо, что хоть что-то про неё написали, обычно не пишут.

Правильный? Друзья, не имеющие отношения к медицине, тут же стали возмущаться. В чем правильный? Что дочь не пустили к умирающей матери – это правильно? Что суд здесь как пример типа так нормально ребята, не пустить к умирающей маме – это в рамках закона. И на фиг нам такой суд?
И здесь я задумался – кто из нас прав? Я, более-менее знающий отечественное законодательство в сфере здравоохранения и представляющий механизм принятия судами решений, или же мои друзья, оценивающие данное решение исключительно по нормам морали?

Самое интересное, что позицию моих друзей разделяют довольно многие, судя по комментариям. И действительно, прочитав данную статью, можно сделать подобный вывод – как же так, что по закону у нас, получается, можно к умирающим родственникам не пускать? Да что же это за законы такие????

Что ж, попробую развенчать несколько мифов, которые могут родиться в головах, прочитавших эту статью.
Итак, самый главный миф, который может родится – это то, что умирающих родственников согласно законодательству в принципе запрещено посещать. Это не так. Подобного запрета не установлено и установлено в принципе быть не может. В любой медицинской организации, где есть отделение анестезиологии–реанимации существует график посещения пациентов, являющейся неотъемлемой частью «Правил внутреннего распорядка», которые утверждаются приказом главного врача.

При этом, согласно ч. 3 ст. 27 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ граждане, находящиеся на лечении, обязаны соблюдать режим лечения, в том числе определенный на период их временной нетрудоспособности, и правила поведения пациента в медицинских организациях. То есть – есть определенные правила поведения в медицинской организации, которые пациенты обязаны соблюдать в силу действующего законодательства. И несмотря на то, что про родственников, в данном случае в законодательстве не сказано ни слова, вполне логичным представляется утверждение, что и они также должны соблюдать правила внутреннего распорядка медицинской организации.

В связи с вышеизложенным, рискну предположить (а в статье об этом прямо не указано, хотя есть ссылка на факт того, что «посещения сильно ограничены»), что родственники приходили к пациентке либо не в часы приема, либо, когда она была в действительно тяжелом состоянии. В последнем случае, посещение могло только навредить пациентке, о чем родственники, не имеющие специальных познаний в области медицины, задуматься, конечно, наверное, не могли.

Второй миф, который рождается практически неизбежно – это то, что суд поддержал запрет на посещение умирающих в реанимации родственников. Но, как мы уже выяснили, запрета как такового не существует, а ко всему прочему суд, как мне представляется, просто не нашел в материалах дела доказательств причинения истцам морального вреда, связанного с отказом в посещении умирающей матери. Почему так получилось, сложно говорить, будучи не знакомым с материалами дела, но можно предположить то, что истцами не были доказаны обстоятельства, подлежащие доказыванию в данном случае – факт причинения нравственных или физических страданий, а также причинно-следственная связь между действиями (бездействием) Ответчика и страданиями Истца (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10). Также необходимо отметить, что судом не было установлено нарушения права в данном случае, поскольку данный вопрос прямо не урегулирован федеральным законодательством. Полагаю, ждать какого-либо иного решения суда, который основывается при принятии решений на нормах права, было бы странным.

Ну и третий миф, который возникает, хотя это скорее не миф, а просто чувство жалости и псевдонесправедливости, что пациент в очередной раз не добился правды, став жертвой системы, несовершенства законодательства и невозможности защитить свои права. Но при этом никто не задумывается о том, что при защите и реализации своих прав нужно учитывать ч. 3 ст. 17 Конституции РФ: «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Как, например, в данном случае быть с правами других пациентов, лежащих в том же реанимационном отделении и которым в данный момент времени необходима медицинская помощь в экстренной форме? Или как быть тому врачу, который, согласно приказа главного врача, может пускать родственников только во время посещений, и в случае нарушения такого приказа может быть подвергнут дисциплинарной ответственности (а врача, кстати, все равно наказали – ибо ещё древние греки говорили, что от Сциллы и Харибды, между которыми в данной ситуации находился заведующий отделением, вряд ли уйти получится)?

И, наконец, есть вопрос и у меня. Я все понимаю, как это несправедливо и печально – не иметь возможности попрощаться с умирающим родственником. Но вот деньги за это требовать зачем? 519 тысяч суммарно на троих членов семьи – что именно двигало истцами? Хотели создать прецедент, как они пишут – прекрасно, но можно было бы попросить символическую компенсацию в несколько тысяч. Аплодировал бы стоя! А так… Не понимаю этого, да и не хочу понимать.